Поездки в Тёплый Стан
Примерно раз в месяц Крыловы всей семьёй ездили из своей деревни Висяги к родственникам в Тёплый Стан. Отец будущего академика, Николай Александрович, обычно останавливался у Филатовых, а мать с сыном – у Сеченовых.
Расстояние до Тёплого Стана составляло всего 25 вёрст, но приходилось три раза пересекать речку Кишу и Семёновскую степь. Два раза через Кишу переправлялись по мостам, а один раз – вброд. Когда Кишу надо было пересекать вброд, Николай Александрович и кучер слезали и шли искать "где хуже", чтобы лошади и тарантас не завязли. При этом отец всё время тыкал в тину кнутовищем, но чаще всего "хуже" было везде. Тогда приходилось рубить ивовые кусты и настилать что-то вроде гати.
Переправа через мосты была ненамного лучше, так как всем приходилось вылезать из тарантаса, чтобы перейти мост. Также приходилось выпрягать и отдельно проводить через мост левую пристяжную кобылу Элеонору, которая была слишком пугливой.
Редкий кистень
Эпафродит Петрович Лодыгин, дядя Алексея, не только давал мальчику пострелять из ружья монте-кристо, но и показывал свои редкости, среди которых были старинная кольчуга и шестопёр. Жемчужиной этого собрания редкостей был подлинный кистень местного разбойника Гурьянова, которым тот перебил человек двадцать. Это было самодельное оружие. Рукоятка была сделана из дубового комелька длиной около 10 вершков. К этой рукоятке сыромятным ремнём, длиною вершка в два, была привязана трёхфунтовая лавочная гиря. Несмотря на примитивный вид, это было очень грозное оружие.
Лодыгин купил этот кистень по случаю, когда после суда над Гурьяновым распродавались вещественные доказательства.
Вершок был равен 4,445 см, а фунт в России равнялся 409,5 граммам.
Силачи
Вокруг Алёши было много очень сильных людей. Сильным человеком был Николай Александрович Крылов, очень силён был Андрей Михайлович Сеченов. Но и среди этих силачей выделялся Павел Дмитриевич Алакаев, имевший рост 2 аршина и 15 вершков и весивший около 12 пудов. Это был очень сильный и на редкость добродушный человек.
По просьбе друзей он часто во дворе сеченовского дома демонстрировал свою силу. Пётр Михайлович Филатов даже острил по поводу Алакаева:
"Что вы его по силе с людьми сравниваете, его надо равнять вот с моим коренником или вон с быком".
Напомню, что аршин равнялся 16 вершкам (71,12 см), а пуд был равен 16,38 кг. То есть Алакаев имел рост около 209 см и весил примерно 196,5 кг!
Андрей Михайлович, если и уступал в силе Алакаеву, то совсем немного. Вот лишь один пример.
Однажды возле сеченовского дома усаживались в дрожки Филатовы с гостями. Вдруг пристяжная лошадь стала шалить, и постромка свалилась с валька. Андрей Михайлович схватил эту постромку и стал осаживать пристяжную. Та взметнула задом и копытом задела подбородок Андрея Михайловича. Тот упал, барышни завизжали, начались крики и охи. Всю эту кутерьму успокоил Петр Михайлович, прокричав кучеру:
"Семен! Посмотри, цела ли подкова. А что зубы у него целы – и смотреть не надо!"
Образ жизни Андрея Михайловича Сеченова: водка
Андрей Михайлович вставал часов в шесть утра и начинал возиться в своей мастерской, которая занимала две комнаты на втором этаже сеченовского дома. Каждые пять-десять минут он прерывал свою деятельность и подходил к висевшему на стене шкафчику, в котором ещё с вечера стоял графин водки, маленькая рюмочка и тарелка с чёрными сухариками. Андрей Михайлович выпивал рюмочку, крякал и закусывал сухариком. Естественно, что к вечеру графин был пуст.
К ужину Андрей Михайлович приходил всегда в хорошем настроении, выпивал ещё три или четыре больших рюмки водки и после окончания ужина шёл спать.
Такой образ жизни Андрей Михайлович вёл неизменно в течение примерно 50 лет, с 1845 года до самой своей смерти в 1895 году, когда ему уже исполнилось 80 лет.
На месяц Андрею Михайловичу выделялось для его графинчика три ведра водки, то есть – 36 литров. И это не считая ужинов.
Образ жизни Андрея Михайловича Сеченова: книги
Чтобы у вас не сложилось совсем уж предвзятое мнение об Андрее Михайловиче, следует сказать, что, живя безвылазно в деревне, он выписывал два или три толстых журнала и две газеты. Андрей Михайлович собрал очень хорошую библиотеку русских писателей, для которой он своими руками сделал гигантский дубовый шкаф. Он прочитал и перечитывал всех русских классиков, а также хорошо знал критиков: Белинского, Добролюбова, Писарева.
Иногда Андрей Михайлович заводил с молодёжью разговоры на литературные темы, и мог ошарашить собеседников каким-нибудь парадоксом – не всегда приличным, но всегда остроумным.
Вот вам и три ведра водки в месяц!
Про знаменитый в то время роман Чернышевского "Что делать?" Андрей Михайлович говорил:
"Наврал попович, - это вовсе не Ваня и не Мария Александровна описаны".
Однако в подробности не вдавался.
Граф Толстой в Крымской войне
Во время Крымской войны граф Лев Николаевич Толстой хотел извести в своей батарее матерную ругань. Он частенько увещевал солдат таким, например, образом:
"Ну к чему такие слова говорить, ведь ты этого не делал, что говоришь, просто, значит, бессмыслицу говоришь. Ну, и скажи, например, “елки тебе палки”, “эх, ты, едондер пуп”, “эх, ты, ерфиндер”".
Однако солдаты поняли слова офицера по-своему, и позднее вспоминали:
"Вот был у нас офицер, - его сиятельство граф Толстой, - вот уж матерщинник был: слова просто не скажет, так загибает, что и не выговоришь".
Академик А.Н. Крылов рассказывает. Часть II
(Продолжение следует)
