В Петербурге артиллерийский капитан Григорий Орлов был определён в адъютанты к генерал-фельдцейхмейстеру графу Петру Ивановичу Шувалову (1710-1762), но вскоре прославился благодаря одному пикантному приключению. Ему удалось добиться взаимности от любовницы П.И. Шувалова красавицы княгини Елены Степановны Куракиной (1735-1768). Там было какое-то амурное приключение, связанное с преодолением трудностей и препятствий со стороны мужа - генерала князя Бориса Александровича Куракина (1733-1764). Эта история стала известна в Петербурге и дошла до ушей Великой Княгини Екатерины Алексеевны, которой захотелось взглянуть на российского волокиту, о физической силе которого она уже слышала.
Григорий Орлов понравился Великой Княгине, и она сумела оградить его от мести П.И. Шувалова, который было поклялся проучить своего адъютанта. Любопытно, что больше всего считал себя оскорблённым не муж княгини Куракиной, а её любовник.
Великая Княгиня и Григорий Орлов понравились друг другу, и каждый искал в этом знакомстве свою выгоду. Екатерина после отставки канцлера Алексея Петровича Бестужева-Рюмина (1693-1766) пыталась найти хоть какую-нибудь поддержку в гвардии, а Григорий Орлов, поддерживая Екатерину, надеялся таким путем добыть себе определённые выгоды. Он хорошо помнил историю Никиты Бекетова.
С помощью своих братьев Ивана и Алексея Григорий обрёл множество знакомств среди гвардейских офицеров, а благодаря своим личным качествам и щедрости он стал среди них довольно популярен.
Гвардейцы и Великий Князь Пётр Фёдорович взаимно не любили друг друга. Великий Князь прекрасно помнил о роли, которую сыграла гвардия при восшествии на престол Екатерины I, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Он опасался гвардейцев и по свидетельству Якоба Штелина (1709-1785) считал, что
"они только блокируют резиденцию, не способны ни к какому труду, ни к военным экзерцициям, и всегда опасны для правительства".
Будущее показало, что Пётр Фёдорович не зря опасался гвардейцев, но никаких решительных мер против них он так и не предпринял, даже взойдя на престол.
Гвардейцы же ненавидели Великого Князя из-за его пристрастия к своим голштинцам, к трубке, и вообще он был каким-то нерусским. И неудобным.
Гвардейцы с удовольствием собирались на нейтральной почве у Григория Орлова, который не скупился на угощения и выпивку, и за весёлыми хмельными разговорами число сторонников Великой Княгини быстро росло.
Учёные до сих пор спорят о том, откуда Орловы брали деньги, ведь средства от продажи отцовского имения должны были уже давно закончиться.
Но для успеха дворцового переворота одних офицеров было мало, требовались руководители-организаторы, и они быстро нашлись на самом верху.
Вскоре после смерти Елизаветы Петровны, а может и раньше, Иван Иванович Шувалов (1727-1797) вошёл в сношения с Никитой Ивановичем Паниным (1718-1783) относительно вопроса престолонаследия. Обсуждались два предложения: выслать Великого Князя и Великую Княгиню, а престол передать Павлу Петровичу, или выслать только отца наследника, оставив в России мать и сына.
Панин немедленно известил Екатерину о настроениях в высших кругах, и Великая Княгиня сразу же начала играть роль православной женщины, всячески подчёркивая свою любовь ко всему русскому.
Екатерина с первых же шагов начала переигрывать Петра и завоёвывала себе в обществе всё новых сторонников.
В то время как Пётр Фёдорович легкомысленно относился к русским обрядам и обычаям, лишь время от времени появляясь у гроба своей тётки, Екатерина в строгом траурном одеянии ходила на все литургии, полностью отстаивала все службы, демонстрируя свое знание всех православных обрядов и своё к ним уважение.
Позднее А.Т. Болотов написал, что вместо служб Пётр Фёдорович проводил своё время в кутежах с итальянскими актрисами, но это свидетельство можно считать лишь одним из самооправданий победившей стороны.
Во время краткого царствования Петра III никто из братьев Орловых в гвардии не служил. Иван был уволен в отставку в первый же день царствования Петра III, а Алексей вышел в отставку по болезни ещё в сентябре 1761 года.
Григорий Орлов после любовной истории с княгиней Куракиной с начала 1762 служил в штабе генерал-фельдцейхмейстера Александра Никитича Вильбоа (1716-1781) на должности цалмейстера (казначея), а в марте 1762 года получил чин капитана. Екатерина постаралась через третьих лиц, и не зря, ведь через руки цалмейстера проходили большие суммы денег, которые должны были пригодиться при организации переворота.
Правда, сначала генерал-поручик Андрей Яковлевич Пурпур (?-1806), непосредственный начальник Григория Орлова, возражал против назначения такого молодого офицера на столь ответственную должность, но когда он узнал, откуда поступили рекомендации, то сразу же снял свои возражения.
Примерно в те же дни с Григорием Орловым в Петербурге встретился его знакомец по Кёнигсбергу А.Т. Болотов, прибывшего в столицу в штате барона Корфа, которого назначили полицмейстером Петербурга. Друзья тепло встретились, и Болотов отмечает, как ласково встретил барон Корф Григория Орлова и увёл его к себе в кабинет.
Болотов тогда ещё не подозревал о роли Орлова в готовящемся заговоре, и позднее написал в своих воспоминаниях, что Григорий Орлов
"был тогда уже очень и очень коротко знаком государыне Императрице и, будучи к ней в особливости привержен, замышлял уже играть свою ролю и набирал для неё и для производства замышляемого великого дела и последовавшего потом славного переворота, из всех друзей и знакомцев своих партию и которых всех он потом осчастливил, вывел в люди, поделал знатными боярами, богачами и на век счастливыми".
Сделал попытку Григорий Орлов привлечь к заговору и Болотова, но тот оказался слишком осторожным человеком и уклонился от новых встреч с нашим героем до самого переворота.
Все братья, кроме Алексея, служили, так что роль организатора заговора против Петра III и связного между разными воинскими частями взял на себя располагавший свободным временем Алексей Орлов.
Братьям Орловым было тем легче вербовать себе новых сторонников, что Пётр III проявлял удивительную беспечность и легкомыслие. Он не замечал, что постоянно наживал себе новых врагов: в армии — вводя прусские порядки и отдавая предпочтение своим голштинцам; среди духовенства, недовольного антиклерикальными мерами нового царя и опасавшегося усиления лютеранской конфессии. В народе стали распространяться слухи о том, что император собирается заточить Екатерину в монастырь, а сам собирается обвенчаться со своей любовницей Лизкой Воронцовой.
Немногочисленные же сигналы о грозящей ему опасности Пётр III просто игнорировал.
Дальше события развивались так (даты указываю по старому стилю).
11 июня 1762 года Пётр III со своими приближёнными переехал в свою летнюю резиденцию в Ораниенбауме, а Екатерине велел оставаться в Петергофе. Император велел усилить пикеты в Петергофе, а в столице надёжные люди должны были присматривать за подозрительными личностями. Так за братьями Орловыми должен был наблюдать Степан Васильевич Перфильев (1734-1793), который проявил удивительную "беспечность", ибо находился в весьма дружеских отношениях с Григорием Орловым. Он постоянно пьянствовал с братьями и доносил, что в столице ничего подозрительного не происходит и не готовится.
Когда в ночь с 27 на 28 июня переворот пришёл в движение, Григорий Орлов в Петербурге удерживал при себе Перфильева. Чтобы отвлечь последнего от наблюдения за событиями в столице, Григорий Орлов поил Перфильева превосходными винами в неограниченном количестве и проиграл ему в карты несколько тысяч рублей. Эти "жертвы" того стоили! А Орлов и Перфильев и после переворота остались приятелями.
А тем временем этой же ночью Алексей Орлов прискакал в Петергоф и начал уговаривать Екатерину немедленно приступать к решительным действиям. Он говорил, что за подозрительные речи уже арестован капитан Пётр Богданович Пассек (1736-1804), что могут последовать новые аресты, и что жизнь Екатерины может оказаться в опасности.
В свою очередь Григорий Орлов, напоив Перфильева, отправился по казармам, чтобы подготовить гвардию к достойной встрече Екатерины. Он быстро и успешно справился со своей миссией и вместе с князем Фёдором Сергеевичем Барятинским (1742-1814) рано утром выехал в сторону Петергофа, чтобы доложить Императрице, что всё уже готово.
Екатерина вняла убеждениям Алексея Орлова и рано утром выехала в карете из Петергофа в Петербург. На козлах сидел Алексей Орлов, а рядом с каретой верхом ехал Василий Ильич Бибиков (1747-1787).
Граф Григорий Григорьевич Орлов: несколько фактов из биографии Фаворита. Часть I
(Продолжение следует)
