Прием случайных посетителей обычно происходил следующим образом.
Вначале А.А. освобождала гостя от букета со словами:
"Благодарю вас", -
и добавляла кому-нибудь из домашних:
"Уладьте цветы".
Затем А.А. снова обращалась к гостю:
"Курите, не стесняйтесь, мне не мешает. Я сама больше тридцати лет курила".
Если гость собирался уходить, А.А. спрашивала:
"А который час?"
В зависимости от ответа она могла назначить оставшийся срок, например:
"Посидите ровно до восьми".
Когда же сама Ахматова решала, что визит окончен, то она без предупреждения подавала руку, благодарила и провожала до двери со словами:
"Не забывайте нас".
Знакомых молодых А.А. напутствовала:
"Ну, бегайте!"
Найман вспоминает, что с Ахматовой было очень трудно разговаривать по телефону. Она могла перебить собеседника, не дослушав фразу, своим:
"Приезжайте".
После чего трубка тут же вешалась.
Разговоры с близкими А.А. часто вела в шутливом тоне.
Описывая какое-нибудь событие, она могла намеренно сгустить краски, и когда пытались найти выход из этой ситуации, А.А. говорила:
"Не утешайте меня - я безутешна".
Если А.А. негодовала на что-то, и ее пытались разубедить или успокоить, то это называлось
"оказанием первой помощи".
Когда Ахматовой давали неприемлемый для нее совет, она отвечала:
"Я благожелательно рассмотрю ваше предложение".
Однажды Ольшевская пожаловалась гостю, что А.А. несколько дней безвылазно просидела в душном доме и не дышала свежим воздухом. Ахматова на это добродушно отмахнулась:
"Грязная клевета на чистую меня".
Время от времени она приговаривала:
"Стара собака стала".
А.А. очень не любила различные каламбуры, и выделяла только один [наверно, из-за универсальности содержания]:
"Маразм крепчал".
В больнице к Ахматовой часто обращались сестры, нянечки, соседки по палате со своими женскими проблемами. Чаще всего такие беседы заканчивались вопросом собеседницы:
"Скажите, будет когда-то ей, разлучнице, так же худо, как мне сейчас?"
На что А.А. неизменно и твердо отвечала:
"Это я вам обещаю, тут можете не сомневаться".
Однажды в гостях у А.А. Найман развернул газету и спросил, за что N дали Ленинскую премию по литературе. А.А. буркнула:
"По совокупности".
Найман продолжал, что, мол, все-таки это безобразие, но А.А. резко оборвала его:
"Стыдитесь - их премия, сами себе и дают".
Однажды Найман сказал Ахматовой, что согласен с каждым словом оценки Вяземским знаменитого стихотворения Пушкина "Клеветникам России". Имелась в виду запись в "Записных книжках" Вяземского от 22 января 1832 года. Ахматова не это сердито заявила молодому поэту:
"А я нет. Верно или неверно, но тот сказал, что хочет, во всеуслышанье, а этот - в своем дневнике - велика заслуга".
За роман "Анна Каренина" Ахматова обзывала Толстого "мусорным стариком", считая, что граф дал ложное изображение Анны.
(Продолжение следует)
