Люди и нравы Старой Костромы. Сцены провинциальной жизни. Вып. 10


Анекдоты № 362 от 22.07.2006 г.


Деятельный Кошуро-Масальский

Харьковским вице-губернатором после 1905 года был назначен Кошуро-Масальский, который до этого занимал в Костроме должность товарища прокурора в окружном суде. На политических процессах он неизменно добивался осуждения обвиняемых, и за своё усердие был переведён со значительным повышением в Харьков. Местный губернатор Катеринич делами практически не занимался, так что вся реальная власть фактически находилась в руках Масальского.

Вскоре его деятельность на этом посту приобрела такой скандальный характер из-за чинимого произвола, что Дорошевич опубликовал в "Русском слове" фельетон под названием "Харьковская вице-губерния". Власти решили убрать Масальского из Харькова и назначили его на спокойное и хорошо оплачиваемое место члена Государственного совета.



Кошуро-Масальский в поезде

При отъезде Масальский с семьёй и домочадцами погрузился в отдельный вагон, который был прицеплен к петербургскому поезду. Тут в вагон явился контролёр, потребовал предъявить проездные билеты и обнаружил, что только у Масальского имеется установленная литера для бесплатного проезда к новому месту работы, а остальные пассажиры являются зайцами. Контролёр предложил взять на всех билеты, иначе вагон будет отцеплен. Масальский не привык, чтобы ему перечили, и начал орать, но вагон был отцеплен. Бывший вице-губернатор стал рассылать срочные телеграммы с жалобами, но это не помогло, и пришлось ему взять на всех билеты.



Кошуро-Масальский в церкви

Однажды новоиспечённый вице-губернатор приехал на Пасху в Кострому, где ещё жила его семья. На пасхальную заутреню в церковь Иоанна Богослова он явился в сопровождении двух городовых в полном вооружении: слева сабля, справа револьвер. Эти городовые всю службу простояли за спиной Масальского, прикрывая его от всех прочих. Когда он двинулся к выходу, городовые следовали за ним по пятам. Этот случай вызвал много разговоров в тихой Костроме, так как до этого никто в церкви под охраной полиции не появлялся, даже в 1905 году.



Кошуро-Масальский у телефона

В Харькове Масальский приказал, чтобы телефонные барышни при вызове из его телефона обязательно спрашивали не "что угодно?", как всех, а добавляли "Ваше превосходительство".
Харьковчане только посмеивались: а если бы этим телефоном воспользовался, например, лакей, он что, тоже именовался бы превосходительством?



На чай!

Действительный статский советник Неклюдов, имевший Анну 2-й степени, выйдя в отставку, решил остаток своей жизни провести в Костроме, где жизнь была дешевле и спокойнее петербуржской. Здесь он устроился на работу в городскую управу, где ведал распределением добровольных пожертвований среди неимущих.

Однажды служащие городской управы услышали, что этот старичок кричит на какую-то нищенку.
Оказалось, что придя с просьбой о вспомоществовании, она на прощанье сказала:

"Ты, любезный, уж постарайся, чтоб мне выдали вспомоществование, а я тебя уж на чай не забуду".
Это действительному статскому советнику-то!



Городской театр

стоял на Павловской улице и принадлежал городскому самоуправлению. Каждый год он бесплатно сдавался какому-нибудь антрепренёру, который, однако, должен был уплатить за сезон за вешалку полторы тысячи рублей. Последние представления были на Масленице, а великим Постом театральный сезон в городе заканчивался.

Труппы обычно бывали неважного качества, так что в театре всегда было много свободных мест, и только на бенефисы местных знаменитостей театр заполнялся чуть более чем на три четверти. В театре были и бесплатные места: одна ложа предоставлялась театральной комиссии, избиравшейся городской Думой из числа её гласных, ложа для губернатора, кресла во втором ряду для полицмейстера и жандармского полковника, и один стул в последнем ряду для дежурного полицейского околоточного или участкового пристава.

Только театральный сезон 1907-1908 года был благополучным в финансовом отношении, а обычно сезон кончался с дефицитом, и антрепренёр исчезал из города за несколько дней до конца сезона.

Никакой механизации на сцене не было, так что антракты продолжались до получаса, а представления могли закончиться около часа ночи. В антрактах обязательно играл струнный оркестр под неизменным управлением дирижёра Сахарова, игравшего одновременно на первой скрипке. Публика в это время слонялась по театру и частенько заходила в буфет, где продавались легкие закуски, пиво и различные спиртные напитки.

До 1898 года, когда в пристройке к театру был установлен дизельный электрогенератор, театр освещался керосиновыми лампами, большое количество которых стояло около самого барьера сцены перед оркестром. Если по ходу пьесы требовалось создать темноту, то рабочие сцены с шумом и грохотом накрывали эти лампы железными листами.



(Продолжение следует)