"Племянник Таврического губернатора"
Дмитрий Иванович Михин был сыном фабриканта, получил в наследство приличный капитал, но сам делами не занимался, а чтобы не скучать стал агентом какого-то страхового общества.
Однажды этот Михин нанял извозчика и велел ему ехать на бульвар, где в тот момент было много гуляющих и играл военный оркестр. Извозчик побоялся ехать, так что Михин вырвал у него вожжи и стал править сам. Так он доехал до середины бульвара, где находился ресторан. По настоянию возмущённой публики был составлен протокол, и Михину пришлось платить.
В другой раз Михин проезжал из Москвы в Кострому и на перроне Ярославского вокзала вёл себя так громко, что к нему подошёл околоточный и сделал ему замечание. На это Михин ответил:
"Да знаете ли вы, милостивый государь, что я племянник Таврического губернатора, и это вам даром не пройдёт".
Околоточный побледнел, вытянулся перед Михиным и стал униженно просить:
"Ваше превосходительство, не губите, по недомыслию умствования…"
Тогда Михин милостиво сказал:
"Ну, так и быть, я человек не злой".
Но тут на беду Михина на перроне появился какой-то его знакомый и крикнул:
"Куда едешь, Дмитрий?" -
и повел с ним беседу запанибрата. Околоточный опомнился и привлёк Михина к ответственности, так что тому пришлось просидеть в кутузке две недели. С тех пор его прозвали "племянник Таврического губернатора".
Еще о нравах купцов
Купцу из Буя Василию Кузьмичу Галанину было за шестьдесят, но он сохранил крепкое здоровье и имел густую шевелюру, наподобие Льва Толстого. Он имел капитал около трехсот тысяч рублей, но постоянно ходил в поношенной поддёвке и старом картузе. Когда Галанин приезжал в Кострому, то он начинал кутить с дамами лёгкого поведения, до которых он был большой "амарант". Как-то во время очередного кутежа с обильными возлияниями две девицы незаметно вытащили у него две тысячи рублей. Девицы оказались глупыми и очень болтливыми, так что полиция скоро обо всём дозналась, хотя Галанин никому о пропаже не заявлял. Полиция прижала этих девиц и деньги отобрала, но когда пришли с этими деньгами к Галанину, он заявил, что у него ничего не пропадало и никаких девиц он не знает. Как ему не доказывали, что девицы сами во всём признались, Галанин стоял на своём и деньги взять отказался, не желая фигурировать на суде. Он не хотел, чтобы купечество узнало об этом случае, иначе подорвётся кредит. Пришлось полиции возвращать деньги "владелицам".
Мели
На берегу Волги чуть выше собора стояла пристань Товаро-пассажирского пароходства Набатова, небольшие однопалубные пароходы которого ходили по Костроме до Буя. Когда летом река мелела, иногда приходилось высаживать всех пассажиров на берег для уменьшения осадки парохода, для прохода мелкого места, после чего их снова загружали на борт и ехали до следующей мели. После 1905 года Набатов организовал местное сообщение до села Красное с остановками по всем населённым и дачным местам.
Фамилии
В 1906 году местная полиция по указанию сверху обязала костромских евреев указывать на визитных карточках и дверях не русские фамилии, а еврейские, согласно паспорту. Поэтому они оставили для всеобщего сведения только фамилии. Однако вскоре это распоряжение было позабыто, и всё пошло по-прежнему.
Толкучка
Возле ворот Гостиного двора, выходивших на Сусанинскую площадь, постоянно толпился народ. Здесь была толкучка, где с рук продавалось всякое барахло и шныряли различные подозрительные личности. Здесь же можно было найти и специалистов по юриспруденции, "аблакатов", которые давали на ходу юридическую консультацию, а при надобности могли в ближайшем трактире написать любую нужную деловую бумагу или прошение.
Колокола
По давней традиции, всю пасхальную неделю любой желающий мог залезть на любую колокольню, которые в течение этой недели не запирались, и звонить, сколько ему заблагорассудится. Были в городе такие любители, которые лазили по всем колокольням и прекрасно знали качество каждого колокола.
(Продолжение следует)
