Император выкрутился
В 1240 году во время осады Фаэнцы у императора Фридриха II Гогенштауфена (1194-1250) закончились наличные деньги. Тогда император приказал расплачиваться с рыцарями и поставщиками кусочками кожи, на которых было вытеснено его изображение. Каждый такой кусочек кожи император обязался после окончания осады обменять на золотой августал. Это такая золотая монета, которую Фридрих II начал чеканить в Мессине с 1231 года.
К сожалению, нам неизвестна реакция современников на эту операцию.
Кто жесток?
Французский король Карл IX Валуа (1550-1574, король с 1560), известный, в основном, по событиям Варфоломеевской ночи, часто любил повторять:
"Жесток тот, кто милосерден; тот милосерден, кто жесток!"
Конец убийцы короля
Граф Габриель I де Монтгомери (1530-1574) вошёл в историю, как нечаянный виновник гибели французского короля Генриха II (1519-1559) на рыцарском турнире в конце июня 1559 года. Король перед смертью просил не преследовать графа Монтгомери, так как в случившейся трагедии виноват он сам; поэтому графа отлучили от двора, и он покинул Париж.
Граф Монтгомери провёл некоторое время в Англии, где проникся идеями Реформации, а когда он вернулся во Францию, то стал одним из крупнейших полководцев среди гугенотов. Ему удалось счастливо избежать резни в Варфоломеевскую ночь, и он продолжал войну с католиками.
Королева-мать Екатерина Медичи (1519-1589), в отличие от своего покойного супруга, не собиралась прощать Монтгомери, но до 1574 года все попытки прикончить ненавистного графа оказывались неудачными. Только в 1574 году граф Жак II де Матиньон (1525-1597) сумел захватить графа Монтгомери в плен в замке Сен-Ло и доставил его в Париж. По преданию, граф Монтгомери оказался в Париже 30 мая 1574 года, как раз в день смерти короля Карла IX.
Следующий король, Генрих III (1551-1589), ещё не прибыл из Польши, и следствие (разумеется, с применением пыток) в его отсутствие вела неутешная вдова Екатерина Медичи. Граф Монтгомери был обвинён в государственной измене и умышленном убийстве короля Генриха II.
25 июня 1574 года графу Монтгомери отрубили голову, почти ровно через 15 лет после трагического турнира.
Граф де Сен-Мартен
Граф де Сен-Мартен (он же Поль де Коссад) был одним из миньонов короля Генриха III. Он решил приударить за женой герцога Генриха де Гиза (1550-1588) “Меченого”, Екатериной Клевской (1548-1633), и довольно легко добился взаимности. Оскорблённый герцог де Гиз решил покарать обидчика, но его опередил родной брат Карл Лотарингский (1554-1611), герцог Майенский, в 1578 году собственноручно проткнувший шпагой королевского любимчика.
Генрих III никак внешне не отреагировал на гибель одного из своих фаворитов, но, как мы знаем, он записал эту смерть в счёт Гизам.
Кстати, молва упорно приписывала отцовство одного из многочисленных отпрысков Генриха де Гиза именно де Сен-Мартену. Я имею в виду Клода (1578-1657), более известного как герцог де Шеврёз, мужа знаменитой по романам Дюма госпожи де Шеврёз (1600-1679).
Убийство “Меченого”
Герцог Генрих де Гиз в 1588 году достиг вершины своего могущества. Он считался некоронованным королём Франции, и рассчитывал в ближайшее время стать настоящим королём, к чему его подталкивали любящие родственники. Подвела герцога излишняя самоуверенность: он считал короля добродушным слизняком, который не способен причинить ему никакого вреда. Ведь король совсем недавно сделал его великим коннетаблем Франции, а корона с Генриха III сама свалится – достаточно лёгкого щелчка. Так считал герцог де Гиз.
Он проигнорировал немногочисленные предупреждения о возможном покушении: его предупреждала Маргарита Валуа (известная, как королева Марго), а в ночь на 23 декабря 1588 года на ужине у своей любовницы Шарлотты де Сов (1551-1617), одной из фрейлин Екатерины Медичи, он под своей салфеткой обнаружил записку с очередным предупреждением.
Генрих де Гиз высокомерно бросил:
"Не посмеют!" -
и поспешил в постель своей дамы.
Уверенный в своей неуязвимости, рано утром 23 декабря Генрих де Гиз без охраны прибыл во дворец к королю в Блуа, но в приёмной его уже подстерегали убийцы из числа охранников короля. Один из них, Сен-Мален или Монсери, проткнул герцогу горло кинжалом. Гиз успел лишь прошептать:
"Прости меня, Господи!"
По другой версии, Генрих де Гиз явился к королю в сопровождении охраны, но по дороге к приёмной короля охранников постепенно оттеснили от герцога, а после убийства Гиза вся эта охрана была также перебита.
Рассказы о том, что Генрих III пинал мёртвого герцога ногами и даже помочился на его труп, я считаю недостоверными.
Как жаль!
Известия об исходе битвы при Аустерлице окончательно подорвали здоровье премьера-министра Англии Уильяма Питта (1759-1806), и во все учебники истории вошло, что на своём смертном одре в январе 1806 года он произнёс:
"Родина! На кого я оставляю свою Родину!"
На самом деле он произнёс менее патетическую фразу:
"Как жаль оставлять страну в её нынешнем положении".
Уточним хозяйство
Английский король Генрих II (1133-1189, король с 1154) в 1166 году приказал провести новую перепись главных держателей фьефов, то есть баронов, в ходе которого им были заданы только четыре вопроса. Вот эти вопросы.
Сколько у них было вассальных рыцарей до смерти короля Генриха I в 1135 г.?
Скольким рыцарям, жившим в доме сеньора, были пожалованы фьефы?
Сколько рыцарей получили во фьеф собственно земельное владение?
Каковы были имена рыцарей, получивших фьефы?
Все эти сведения должны были позволить королю обнаружить тех рыцарей, кто ещё не принес ему клятву верности.
Ответы были занесены в знаменитые “Книги баронов” (“Cartae baronum”).
Выяснилось, что 283 главных держателя земель заявили в общей сложности о 6278 и 7/8 рыцарских фьефах. Из них обязательной службе подлежали только около 5000 рыцарей. Оставшаяся тысяча рыцарей, скорее всего, представляла собой некий резерв из малолетних, стариков, калек и больных.
Пётр Достопочтенный
Аббат монастыря в Клюни Пётр Достопочтенный (1094-1156, аббат с 1122), причисленный позднее к лику святых, часто обвинял своего предшественника Понса де Мельгей (1109-1122) в жадности, расточительности и растрате монастырского имущества.
Как один из лидеров Клюнийского движения, аббат Пётр был рачительным хозяином, и скоро богатства монастыря начали увеличиваться. Он часто говорил, что его предшественник слишком много денег потратил на жалованье солдатам, оказывая поддержку многим феодалам в их бесконечных распрях. Аббат Пётр неизменно отказывал всем просителям, сохранял нейтралитет и примерно в 1150 году сказал в одной из проповедей:
"Я понял, что все соседи, рыцари, кастеляны, графы и сам герцог Бургундский подстрекают меня взяться за оружие, словно привлечённые запахом денег".
Ещё о крестовом походе
Бенедектинский монах Оноре Боне (или Бове, 1340-1410) хоть и пропагандировал идею нового крестового похода, но его постоянно одолевали сомнения из-за постоянных войн в Европе:
"Я вижу всё святое христианство столь обременённым войнами и ненавистью, воровством и распрями, что разве с великим трудом можно назвать какую малую страну, будь то герцогство или графство, чтобы вкушала она добрый мир".
Проделки этикета (Галопом по Европам. Вып. 7)
(Продолжение следует)
