Сердце императора
Статс-секретарём императора Павла I с первых дней его царствования был Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий (1751-1828), который более нам известен в качестве крупного русского поэта и переводчика.
Однажды в жаркий летний день император на балконе Павловского дворца выслушивал и рассматривал доклады Нелединского по различным уголовным делам, которые требовали высочайшего утверждения. На беду, вокруг головы императора начала виться назойливая муха, которую было невозможно ни отогнать, ни прихлопнуть. Настроение Павла Петровича резко ухудшилось, и он начал утверждать по докладам очень суровые приговоры.
Видя такое дело, Нелединский поспешил закончить свои представления:
"Ваше Величество, всё закончил. Более к докладу Вашему Величеству ничего не имею".
Тем в тот день всё и закончилось.
Примерно через месяц Нелединский подловил момент, когда Павел I был в хорошем настроении, и в пачку новых докладов вложил старые, которые уже были утверждены императором ранее в плохом расположении духа.
Когда Нелединский дошёл до первого из старых, уже утверждённых, дела, император прервал его:
"Извольте положить к стороне. Скажу, сударь, далее..."
Та же история повторилась и со вторым, и с третьим делами. Нелединский на свою беду положил старые дела пачкой подряд и уже видел себя на каторге. Рыться в бумагах перед императором было совершенно невозможно, и Нелединский мужественно начал читать четвёртое дело. Когда он дочитал примерно до середины, Павел I прервал Нелединского, схватил его за руки и патетически воскликнул:
"Юрий Александрович! Я вижу, сударь, вы знаете сердце своего Государя. Благодарю, сударь, вас!"
После этого император утвердил необычайно милосердные приговоры по всем делам.
Дорога для императора
Сразу же после коронации в самом начале мая 1797 года император Павел I решил совершить путешествие по некоторым западным губерниям Империи: Смоленской, Минской, Витебской и ряду других. Дороги же в это время года, сами знаете, какие – почтовая телега еле проползёт по грязи, а карета и вовсе увязнет.
Император же любил быструю и безостановочную езду.
Узнав о скором прибытии Павла I, военный губернатор Смоленска Михаил Михайлович Философов (1732-1811) приказал срочно построить для проезда императора дорогу из гладко отёсанных брёвен, плотно прилегающих одно к другому.
Павел I был в восторге от приятного путешествия, но на последней станции перед Смоленском к императору обратились местные крестьяне с жалобой, что они совершенно разорены строительством этой дороги. Узнав, что работами руководил местный предводитель дворянства, Павел I приказал заковать его в цепи и повёз с собой в Смоленск.
В 8 часов утра у смоленского собора императора встречали военный губернатор, комендант со всеми военными и гражданскими чинами и всё высшее духовенство губернии. Все были одеты в форму по новым предписаниям и трепетали в ожидании приезда императора, только Философов был твёрд и спокоен.
Вот подлетела карета и разгневанный император, отклонив приветствие духовенства, направился в собор.
Философов смело остановил Павла I:
"Государь! Во храм Бога живого должно входить с сердцем сокрушённым и смиренным, а ты, Государь, во гневе".
Павел остановился и сухо ответил:
"Я на тебя не сержусь!"
Философов продолжил свои увещевания:
"Да и ни на кого сердится не за что. Узнай наперёд, а отрубить голову всегда ещё успеешь".
Павел I обнял Философова, и так они вошли в церковь. Во время молебна Философов объяснил императору, что предводитель не виноват, и что дорогу велел построить именно он:
"Без этого ты, Государь, и в месяц бы не доехал до Смоленска".
Павел I к окончанию молебна совершенно успокоился, так что невинный предводитель был освобождён и обласкан: ему был пожалован орден св. Анны 2-й степени, а его жене послали бриллиантовый фермуар. К несчастью, эта дама была в положении и у неё от огорчения произошли преждевременные роды.
[Фермуаром в те времена называлась как драгоценная застёжка на ожерелье, так и само ожерелье.]
Беда – не беда
На последовавшем обеде Павел I был в хорошем настроении, много шутил и любезничал. За десертом Философов обратился к императору:
"Благодарение Богу, всемилостивейший Государь! Ты у нас сегодня весел, милосерд, мы вне себя от радости, а завтра, Государь, мне будет беда".
Павел I удивился:
"Какая беда? Что это значит, Михаил Михайлович?"
Философов начал объяснять:
"Государь! У меня ничего не готово, войско по новой форме не одето, худо по новому уставу выучено. Некогда было, Государь! Полки, поступившие в состав Смоленского гарнизона, прошли по две, по три тысячи вёрст, люди от переходов изнурились. Ты, Государь, выйдешь завтра на вахтпарад, да и прогневаешься – мне беда, да и всем беда".
К счастью, Павел I был в очень хорошем настроении. Он протянул Философову руку и сказал:
"Нет, сударь, не беда. Не пойду завтра на вахтпарад, не буду смотреть, сударь, не буду".
Павел Петрович сдержал своё слово, и покинул Смоленск ранним утром следующего дня.
Неудачник Тутолмин
Однако далеко не всем так повезло, как Философову.
За несколько дней по отъезда из Москвы Павел I приказал сформировать в Пинске один из регулярных Чугуевских казачьих полков. Шефом этого полка был назначен генерал-майор Алесей Тимофеевич Тутолмин (1750-1823).
Тутолмин смог прибыть в Пинск только за три дня до приезда императора. Явившемуся для приветствия Тутолмину, Павел I приказал:
"Покажи мне полк свой!"
Тутолмин едва нашёл силы для ответа:
"Всемилостивейший Государь! Я ещё только три дня, как приехал в Пинск!"
Но Павел Петрович в этом случае не нашёл смягчающих обстоятельств и уволил Тутолмина с воинской службы.
Павел Петрович - наследник и император. Часть V
(Продолжение следует)
