Встречи с А.А. Ахматовой. Вып. 22


Анекдоты № 754 от 26.09.2014 г.




Бальмонт

Анна Андреевна таким вспоминала Бальмонта:
"Маленький, с рыжими волосами, очень длинными и растрёпанными".
На каком-то литературном приёме он сидел однажды рядом с Ахматовой и импровизировал стихи в своём обычном стиле. Потом Бальмонт
"заложил ножку за ножку и, когда танцевали, сказал:
“Зачем мне, такому нежному, на это смотреть?”"
Продолжая разговор о Бальмонте, Ахматова добавила:
"На нервной почве он сказал в 1905 году, что Николай II – дурак; его отправили в Париж. Без него был его юбилей".
[Константин Дмитриевич Бальмонт (1867-1942).]

Мужчины и женщины

Ахматова часто повторяла, что жёны все и всегда ужасны, и одну спутницу известного поэта охарактеризовала так:
"С виду божественное видение, а ведёт себя как сатана".
Мужчинам тоже могло достаться от Анны Андреевны, если они нарушали правила приличия. Когда один знакомый перестал здороваться с бывшей любовницей, она выразилась в своей манере:
"Ну, это уже – выйти из графика!"


Круговорот людей

Последние годы своей жизни Ахматова постоянно проводила в кругу множества каких-то людей: знакомых, друзей, поклонников и поклонниц её творчества, иностранных исследователей её поэзии и пр. Борис Пастернак назвал этот водоворот людей вокруг Анны Андреевны - “ахматовкой”.

Издано в США

Незадолго до смерти Ахматова увидела первый том собрания своих сочинений, изданный в США. Её и забавляли, и возмущали многочисленные грубые ошибки в текстах стихов, а одно из опубликованных и вовсе ей не принадлежало; автором того стихотворения оказался Александр Прокофьев (1900-1971).

Предупреждение

После чтения своих стихов Ахматова могла иногда предупредить мнение своих слушателей, напомнив слова Маяковского:
"Говорите о моих стихах всё, что хотите; только не говорите, что предпоследнее лучше последнего".


Издано в Италии

Однажды в гости к Ахматовой пришёл молодй поэт Виктор Кривулин, учившийся тогда на филологическом факультете Ленинградского Университета.
[Тогда в городе был всего один университет. Ах, нет, был ещё университет марксизма-ленинизма!]
Ахматова сообщила Кривулину, что её стихи издали в Италии на двух языках, и показала хорошо изданную книгу со словами:
"Ну, вы посмотрите, вы итальянский знаете".
Кривулин тогда знал итальянский язык, в основном, чисто теоретически, но книгу полистал и увидел, что стихи переведены даже в рифму.
Ахматова же, услышав реакцию Кривулина, продолжала наседать на молодого поэта:
"Да, да, интересно! Как, вам нравится?"
Кривулин в растерянности отвечает:
"Не знаю".
Тогда Ахматова великодушно отступает:
"А я не читала итальянского текста, я читала только русский".
Так как Ахматова владела итальянским языком, по крайней мере – умела читать, Кривулин удивился:
"А почему?"
Ответ Ахматовой просто шокировал Кривулина:
"Всё равно плохо перевели. Зачем расстраиваться, зачем? У меня больное сердце".
Только позднее до Кривулина дошла скрытая ирония Ахматовских реплик.
[Виктор Борисович Кривулин (1944-2001.]

Учите языки!

В другой раз к Ахматовой пришли Евгений Рейн и Дмитрий Бобышев, два молодых поэта из ближайшего окружения поэтессы.
В ходе беседы Ахматова поинтересовалась:
"Как у вас дела с иностранными языками?"
Рейн замялся:
"Английский кое-как".
Ахматова начала строго выговаривать:
"Читать нужно, по крайней мере, на двух-трёх, хорошо бы ещё по-итальянски".
Бобышев с Рейном удивляются:
"Но как же этого добиться?"
Ахматова пожала плечами:
"Просто взять книгу и начать читать. Вот уж дело совсем несложное".
[Евгений Борисович Рейн (р. 1935).
Дмитрий Васильевич Бобышев (р. 1936).]

Эстрадники

Ахматова достаточно прохладно относилась к модным тогда поэтам, вроде Е. Евтушенко, А. Вознесенского и Р. Рождественского. Она иногда сравнивала их с Игорем Северяниным, замечая:
"Игорь Северянин был тоже талантливым эстрадником".


Это – моё личное дело

Однажды известная актриса Нина Антоновна Ольшевская (1908-1991) поинтересовалась у Ахматовой:
"Кого вы больше всех цените из поэтов вашего окружения в пору акмеизма?"
Ахматова коротко ответила:
"Гумилёва".
Такой ответ очень удивил Ольшевскую:
"А не Мандельштама?"
Ахматова усмехнулась:
"Ну, это, видно, моё личное особенное дело – любить Гумилёва".


Встречи с А.А. Ахматовой. Вып. 21

(Продолжение следует)