Император Николай Павлович и его окружение, вып. 5


Ворчалка № 371 от 07.05.2006 г.


Та же госпожа Нессельроде писала своему сыну:
"Наш хозяин не пропустил ни одного маскарада; оставался там до трёх часов утра, разгуливая с самою что ни есть заурядностью. Одна из этих особ, с которыми он не опасался говорить запросто, сказала своему дяде, что нельзя себе представить всей вольности его намёков".
При такой известности похождений императора, какие уж там намёки!



Вместе с приятелем детства Адлербергом император часто заглядывал к воспитанницам Смольного, ведь матушка Адлерберга была начальницей этого заведения и часто оказывала содействие титулованным друзьям.



Кроме того, Николай Павлович
"весьма часто отправлялся в уборную актрис и очень любил смотреть, как они одевались. Театральные воспитанницы делались, прежде всего, достоянием его, Адлерберга и Гедеонова".
А.М. Гедеонов был тогда директором императорских театров.



Тем не менее, несмотря на многочисленные похождения, Николай Павлович продолжал считать себя примерным семьянином.



С дамами у императора был полный порядок, а вот Польша доставляла Николаю Павловичу много хлопот и беспокойства. Ей было мало конституции 1815 года, она стала требовать присоединения к царству Польскому некоторых других областей Империи, в частности Литвы. Константин Павлович был склонен поддерживать эти требования, но Николай был тверд и писал брату:
"Я должен был бы перестать быть русским в своих собственных глазах, если бы я вздумал верить, что возможно отделить Литву от России в тесном смысле этого слова".



В другом письме брату он пишет:
"Пока я существую, я никоим образом не могу допустить, чтобы идеи о присоединении Литвы к Польше могли быть поощряемы, так как, по моему убеждению, это вещь неосуществимая и которая могла бы повлечь за собой для Империи самые плачевные последствия".



Эти мнения императора стали широко известны, и коронация Николая в Варшаве произошла только в мае 1829 года при глубоком молчании польской знати.



Когда в 1830 году пришло известие о провозглашении королём Франции герцога Орлеанского, Луи-Филиппа, Николай негодовал и приказал кронштадтскому военному губернатору, чтобы все французские корабли, поднявшие трёхцветный флаг вместо белого, были немедленно изгнаны из гавани. Более того, вновь прибывшие суда не смели входить в Кронштадтский порт под трёхцветным флагом: в них следовало стрелять, если они входили в наши воды.



С большим трудом французскому поверенному барону Бургоэну удалось облагоразумить разбушевавшегося императора.

Император стучал кулаком по столу:

"Никогда, никогда не могу я признать того, что случилось во Франции!"
Бургоэн возражал:
"Государь! Нельзя говорить "никогда". В наше время слово это не может быть произносимо: самое упорное сопротивление уступит силе событий".



Слегка успокоенный Николай говорил чуть позже Бургоэну:
"Если бы во время кровавых смут в Париже народ разграбил дом русского посольства и обнародовал мои депеши, все были бы поражены, узнав, что я высказывался против государственного переворота [совершённого Карлом X], удивились бы, что русский самодержец поручает своему представителю внушить конституционному королю (т.е. Карлу X) соблюдение учреждённых конституций, утверждённых присягой".



Революция 1848 года во Франции и последующие волнения и восстания по всей Европе вызвали бурную и раздражённую реакцию Николая. Он, где мог и как мог, стремился к подавлению любых либеральных и освободительных движений. Посылал войска в придунайские княжества, помогал давить либерализм в Пруссии и ссужал Австрию деньгами для подавления революции в Ломбардии. Для подавления венгерского восстания Николай послал за Карпаты стотысячную армию, которой далеко не сразу удалось сломить героическое сопротивление венгров.



Результатом всех этих усилий Николая была всеобщая ненависть к России в Европе. Не только старые враги, вроде Англии, Франции и Турции не скрывали своей вражды к России. Даже Австрия и Пруссия, обязанные России, с завистью и страхом смотрели на Россию и страшились её гегемонии. Все и вся были против России - вот результат активной внешней политики Николая.



Вскоре Николай убедился, что у него нет в Европе ни одного союзника. Это произошло в 1853 году во время столкновения России с Турцией из-за святых мест в Турции и прав православных христиан. Против России выступили не только Англия, Франция и Сардиния, поддержавшие турок, но и Австрия, "удивившая весь мир своей неблагодарностью", и Пруссия. Эти "союзники" России заявили, что приступят к наступательным действиям, если Россия не очистит придунайские княжества или перейдёт Балканы. Началась бесславная для России Крымская война.



Курляндский губернатор П.А. Валуев писал тогда:
"Что стало с нашими морями? Где громы земли и горняя благодать мысли и слова? Кого поражаем мы? Кто внимает нам? Наши корабли потоплены, сожжены или заперты в наших гаванях. Неприятельские флоты безнаказанно опустошают наши берега. Неприятельские армии безнаказанно попирают нашу землю… Друзей и союзников у нас нет..."



А что есть? Да почти что и ничего:
"Оказалось, что в нашем флоте не было тех именно судов, в сухопутной армии того именно оружия, которые требовались для уравнения боя; что состояние и вооружение наших береговых крепостей были неудовлетворительны; что у нас недоставало железных и даже шоссейных дорог...
Сверху блеск - внизу гниль...
Везде преобладает у нас стремление сеять добро силой. Везде пренебрежение и нелюбовь к мысли, движущейся без особого на то приказания...
Везде противопоставление правительства народу, казённого частному...
Пренебрежение к каждому из нас в особенности и к человеческой личности вообще водворилось в законах..."



М-да, неутешительный итог тридцатилетнего царствования.



Ф.И. Тютчев тогда же писал:
"Чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злополучного человека".



Английский флот даже подходил к Кронштадту, и Николай мог видеть вражеские корабли из своего дворца в Александрии.

В начале 1855 года император заболел и 18 февраля умер. Многие считают, что он не мог примириться с таким бесславным положением и отравился.



Выпутываться из создавшегося положения пришлось новому императору, Александру II.



Вернемся все же к Николаю Павловичу и вспомним еще несколько историй из жизни этого злополучного правителя Российской Империи.



Николай I однажды в частном разговоре заявил:
"Никто не может знать будущего: когда-нибудь, - разумеется, не при мне - форма правительства может измениться в России".
Интересно, что он при этом имел ввиду.



(Продолжение следует)